– Я подумала, что если бы вы мне назначили встречу где-нибудь, например, в Бутово, это было бы удивительно. Патриаршие пруды идут вам гораздо больше.

– Моё нечто внутреннее когда-то, много лет тому назад, тоже выбрало Патриаршие пруды. Хотя я должен был бы любить, наверное, Чистые пруды. По двум причинам. Там в индийском кафе "Джалторанг" я снялся в первой в своей жизни рекламе женских часиков в перстне Угличского часового завода и получил за это аж 13 рублей 50 копеек. Это был мой первый в жизни гонорар. А вторая причина – это театр "Современник". В то время я очень хотел работать у Волчек, несколько раз ходил дарил ей цветы, она мне улыбалась, но в театр меня не взяла. И слава богу, потому что в моей жизни тогда бы не случилась "Жизнь Клима Самгина".

– И каким образом Патриаршие пруды стали для вас местом силы?

– В 1984 году на носу был государственный экзамен по сценической речи. Я сделал литературную композицию по "Триумфальной арке" Ремарка, в которую был тогда влюблён. И ходил здесь кругами, сидел на лавочке, народу было мало, не то что сейчас, когда Патриаршие стали самым тусовочным местом Москвы. И ходил, бубнил, тексты повторял.

– Сдали экзамен?

– Да. На 5.

– У вас аристократизм, интеллигентность, внутренняя сдержанность. Кажется, что ваши предки были дворяне.

– Скорее всего это self-made. Я сам себя делал, сам себя воспитывал, хотя дед мой родной, которого никогда не видел и не знаю, поляк.

– А то, что вы одно время работали в Доме моды Вячеслава Зайцева, это тоже self-made?

– Нет, это не self-made. Просто после того, как меня не взял ни один московский театр и закончилась история с общежитиями, нужно было начинать снимать какое-то жильё в Москве. Я нашёл однокомнатную квартиру за 100 рублей, и надо было где-то эти деньги брать. И мне кто-то посоветовал обратиться к Зайцеву, он меня взял. У него я получал 76 рублей.

– Это вообще престижное в то время занятие было? Сейчас моделями все хотят стать.

– Нет, нет, нет. Один из педагогов нашего курса появилась случайно на показе. Рассказала всему Щепкинскому училищу, и когда я пришёл туда, мне не подавали педагоги руки.

– Да что вы!

– Да.

– Глядя на вас, никогда нельзя представить, что вы учились в металлургическом техникуме.

– Четыре года, красный диплом.

– Вы и металлургия – совершенно разные вещи.

– Мне помог красный диплом, уже не надо было работать на заводе два года, а можно было сразу поступить на какое-то другое направление. Я выбрал архитектурный институт. Знаете, почему металлургия? Потому что после восьмого класса мы приехали на нашу родину в Свердловск, шли с мамой и нам понравилось здание: колонны, капители, серый сталинский монументализм.

– Вы не окончили архитектурный институт, но, тем не менее, вам это тоже пригодилось?

– Пригодился в том смысле, что я иногда работаю дизайнером интерьеров. Хотел бы чаще, но пока ниша слишком перезаполнена. Мне это очень нравится, и у меня получается, не буду скромничать. Но сейчас только ленивый колледж или институт не выпускает дизайнеров интерьеров, а так как они молодые и более наглые, чем мы, они как-то сразу все ниши перезанимали.

– Давайте загадаем желание, раз это место силы для вас. Я вам желаю, конечно, удачи и спасибо огромное за прогулку!

– Спасибо вам!