– Антон, я прекрасно понимаю, что уже давно для большинства ты Антон Юрьевич, но учитывая, что мы знакомы столько лет, я предлагаю по старой памяти на "ты".

– Конечно. Сейчас мы будем делать вид, что мы только сегодня увиделись. 

– Мы с тобой находимся в одном из арбатских переулков, в Плотниковом переулке, это место для тебя родное.

– Да, конечно, абсолютно родные места. Меня, в общем, в полном смысле этого слова можно назвать "арбатским". Потому что я первые 10 лет жизни жил на Новом Арбате. Этот знамений магазин "Мелодия", где главный магазин пластинок в Москве. Потом в 1980 году мы переехали как раз через дорогу, через Новый Арбат, Плотников переулок. 43 года я живу здесь.

– Какое у тебя было детство? Учитывая твоих родителей, папу, замечательного Юрия Яковлева, какое оно у тебя было?

– Ты знаешь, детство вспоминается с удовольствием всегда. И школа находилась здесь, в переулках, прямо за театром Вахтангова. И я после уроков, естественно, шёл в театр.

– Каждый день?

– Почти каждый день я забирал ключи от дома. Поэтому я был такой сын полка. А так, в принципе, с ребятами всё здесь: все крыши, все чердаки, все подвалы, все, в общем, знакомые. Здесь куча друзей, которые у меня остались до сих пор. Это место силы, которое связано не только с географией, а уже с людьми, которых ты накопил за это время.

– Кто у вас соседи были?

– Ну, под нами жил Тихон Хренников, замечательный композитор. Здесь, скажем так, основные два жителя, это вот Юрий Васильевич Яковлев и Тихон Хренников.

– Ты знаешь, это не только я замечаю, это просто очевидно абсолютно. Ты с возрастом всё больше и больше становишься похож на отца.

– Понимаешь, это смешно, потому что в детстве я был копией мамы. Все говорили: "Господи, как же ты похож на мать". А сейчас на отца. 

– А вот что-то внутреннее отцовское ты в себе ощущаешь?

– Да, конечно, с годами причём. И, может быть, черты характера определённые отца, я не скажу мудрость, но, по крайней мере, некое более спокойное, более мудрое восприятие некоторых вещей, которые были у отца, стало появляться.

– А в какой момент ты понял, что ты пойдёшь по папиным стопам? То есть станешь актёром? 

– Ты знаешь, это, собственно, как приговор. Я даже не представлял себе, я вырос за кулисами. Я участвовал в спектаклях рядом с Гриценко, с Ульяновым, с Этушем, Яковлевым и тд.

– А папа приходил, видел твои режиссёрские работы?

– Это вообще была потрясающая история, когда отец посетил мой первый спектакль. Он приезжает в Питер, смотрит твой спектакль, и ты думаешь, сейчас скажет. Батя никогда не был человеком, который отличался сентиментальностью, и он говорил, что он думает всегда. Он, я помню, вошёл, за сценой мы с ним сели. Пауза такая была, потом он здоровой своей вот этой дланью, рукой, у него гигантская была ладонь – он мне положил эту горячую руку на коленку и сказал: "Теперь я могу умереть спокойно". И всё, и крылья появились. 

– А ты папу батей называл?

– Я называл его ЮрВас, батя, да, так.

– У тебя в прошлом году произошло большое событие, ты стал художественным руководителем театра имели Гоголя. Это назначение стало для тебя неожиданностью?

– Да, конечно, потому что назначение какое-то назревало, об это говорили, но что именно этот театр, это было, конечно, неожиданно. Но в итоге вызов был настолько очевиден, и настолько это было, скажем так, либо пан, либо пропал. Я решил, а почему нет. Я набрал абсолютно новую труппу, новую команду в театр, мы зарядили абсолютно новый репертуар. И пошёл зритель активно, и свой зритель стал создаваться, что очень важно. За такой короткий период мы смогли переломить некое предубеждение того, что мы не коптим просто после какого-то известного и интересного проекта, а мы создаём тоже интересный, просто другой. 

– Я тебе желаю всегда только побед и полных залов. 

– Спасибо тебе огромное.