1966 год. Москва. Молодой композитор Александр Зацепин пишет заявление об уходе. Он больше не хочет работать над картиной "Кавказская пленница", дело в привередливом режиссёре Леониде Гайдае. Какую музыку ни сочинишь – ему не нравится.

Конфликт разгорелся из-за лирической композиции. Гайдай понимал, что без неё в истории о Шурике и Нине не обойтись. Зацепин написал музыку, Леонид Дербенёв – слова. Тогда ни о каких медведях речи не было. Песня называлась "Первый день календаря". Режиссёр одобрил её, но захотел убедиться, что это настоящий шлягер, и стал давать слушать запись знакомым.

Александр Зацепин, композитор, народный артист РФ:

– Через какое-то время Гайдай говорит мне: "Ты знаешь, одни говорят, что хорошая песня, другие – ну ничего, а третьим не нравится. Надо писать новую".

Зацепин снова сел за рояль и, чтобы наверняка угодить режиссёру, сочинил не одну, а пять мелодий и добавил: если ни одна не нравится, зовите другого композитора, например Арно Бабаджаняна. На что Гайдай ответил: да, пожалуй, его-то и надо пригласить. Зацепина это очень обидело. Казалось, теперь он точно хлопнет дверью и уйдёт с картины. Но вмешались артисты, они стали убеждать Леонида Иовича: песня получилась что надо.

Александр Зацепин, композитор, народный артист РФ:

– Вицин, Никулин, Моргунов запели: ла, ла, ла, ла. Юрий Никулин говорит: "Ты знаешь, Саша, мы сразу запомнили и поём".

За будущий хит заступились и соавторы Гайдая – Морис Слободской и Яков Костюковский. Режиссёр сдался. Правда текст чуть-чуть поменяли: в первоначальной версии медведи чесали спину о земную ось, но после стали о неё тереться.

Непростым оказался и выбор исполнительницы будущего шлягера. Как его спела комсомолка, спортсменка и просто красавица Наталья Варлей, режиссёру не понравилось. Он заменил её на певицу Аиду Ведищеву. Артистка обиделась, но промолчала.

После монтажа песню ожидало ещё одно испытание. На худсовете сказали, что она затягивает действие и её лучше вырезать. Однако Гайдай не согласился – и не прогадал. Когда фильм вышел в прокат, песня стала шлягером. Первая пластинка разошлась тиражом 7 миллионов экземпляров. Говорят, авторские отчисления оказались такими солидными, что Дербенёв купил машину.

Прошло больше полувека. Песня давно стала классикой, её с удовольствием поют до сих пор. А жители Севера, считающие этот хит своим негласным гимном, пошли ещё дальше. Они перевели его на ненецкий язык и в полярную ночь сняли клип с национальным колоритом.