Улица Верхняя Радищевская а Таганском районе названа в честь писателя Александра Радищева, автора знаменитого произведения "Путешествие из Петербурга в Москву". До 1919 года улица называлась Верхняя Болвановская, или Болвановка. Считается, что в XVII веке здесь находилась ремесленная слобода, где изготавливали деревянные болванки для пошива головных уборов. Мы находимся сегодня в районе Таганки и идём по направлению к Верхней Радищевской улице вместе с музыкантом, саксофонистом и основателем Московского джазового оркестра Игорем Бутманом.

– Почему мы сегодня именно здесь?

– Здесь находится наш клуб, который оказался в Театре на Таганке. Это бывший театральный буфет. 20 лет назад я пришёл сюда как арт-директор этого клуба и сказал: если мы будем делать джаз, то этот джаз будет вместе с джаз-оркестром по понедельникам.

– В 2019 году оркестр отмечает своё 20-летие. То есть именно под него был создан этот клуб, которому тоже 20 лет?

– Они одновременно создавались. Как только я стал арт-директором, в следующий понедельник был создан оркестр.

– Скажите честно, Вас часто можно увидеть просто прогуливающимся по улице под снегом?

– Честно говоря, летом меня под снегом сложно увидеть.

– Но ведь сейчас практически зима.

– Да, я люблю гулять, люблю ходить пешком.

– Наверное, хоккейный сезон Вы уже открыли?

– Вот видите – шрам свежий.

– Это что?

– Шайба. 

– Как же произошла такая травма?

– Случайно. Фетисов бросал шайбу в зону, а другой защитник перехватил, и рикошетом отскочило мне. Я всё время играю в маске, но это был единственный раз, когда я играл без маски. Про меня снимали документальный фильм, поэтому хотелось выглядеть хорошо.

– У Вас ведь в детстве была мечта, так что Вы могли и не стать джазовым музыкантом?

– Огромная мечта была.

– Почему же она не осуществилась?

– Может, не доработал где-то. Потом увлёкся музыкой. Тем более хоккейный век, особенно в Советском Союзе, был не самый длинный. Где-то до 30 лет. Потом я играл в СКА и думал, попаду ли я в сборную СССР, хватит ли у меня сил, хватит ли у меня таланта. А на саксофоне у меня уже как бы получалось. Я видел, что музыкант – до конца своей жизни музыкант. Поэтому я, к сожалению, выбрал музыку. А потом, уже приехав в Америку, я вернулся в хоккей. Совершенно случайно вышибала в джаз-клубе оказался хоккеистом. Он спросил: "Ты русский?" – "Да". – "Ты хоккеист? В хоккей играешь?" – "Играю". Он мне сказал, где купить форму. Я купил и стал играть. С того момента и до сегодняшнего дня я играю. И никогда этого не смогу пропустить. То есть я могу не проснуться, не встану ни на что, кроме хоккея. Сколько бы я ни спал, в каком бы состоянии ни был, я должен поехать и играть.

– Давайте перейдём на другую сторону и зайдём в клуб.

– Я думаю, это необходимо, а то мы всё говорим, говорим...

– Вот оно, место рождения знаменитого оркестра.

– А здесь подарок моих друзей, хоккеистов Алексея Касатонова и Руслана Гуднова. Это стальной рыцарь.

– Так это Вы? 

– Это я, железный хоккеист, железный человек с саксофоном. А здесь я с обладателем Кубка Стэнли Евгением Малкиным. Хотя с этим кубком у меня первая фотография была с Фетисовым и Ларионовым. Есть также с этим же кубком и Овечкин. В общем, кумиры моего детства и кумиры сегодняшней молодёжи. 

– А это как называется? Радиола? 

– По-моему, радиола, Когда-то у меня была такая же радиола, которая называлась "Беларусь". А это "Ригонда". 

– Наверное, рижский завод?

– Да. Мне её подарили, чтобы я пластинки слушал хорошие. 

– С небольшим шипением... Саксофон хорошо здесь слушать.

– Саксофон везде хорош. 

– Игорь, огромное Вам спасибо за эту прогулку, за то, что не побоялись с нами в снег выйти, и за эту небольшую экскурсию. Желаем процветания Вашему оркестру!

– Спасибо!