– Вы часто рассказывали, что свои детские годы провели не с мамой и папой, а с дедушкой и бабушкой. И жили вы на Саввинской набережной, правильно?

– Да, в Москве это самое моё любимое место, потому что здесь прошло моё детство с рождения и до 15 лет. Здесь у нас была одна комната в довольно большой коммунальной квартире: коридор и комнаты, комнаты, комнаты, мужской туалет, женский туалет, только холодная вода, горячей воды не было. И огромная кухня с несколькими плитами, где хозяйки готовили, иногда ругались, что кто-то не убрал за собой или не помыл плиту, начинались склоки.

– Весёлая коммунальная жизнь.

– Да. Мне всегда это очень нравилось, я всё время выглядывала из комнаты, мне было интересно, кто против кого, а бабушка мне говорила: уйди отсюда, закрой дверь.

Мама с папой были актёрами в Театре сатиры, и через два года после моего рождения им дают комнаты в общежитии. Тогда бабушка сказала моим родителям: "Надя, ты поезжай в общежитие с Толей, а Лену оставьте мне". Они хотели оставить меня ненадолго...

– …а получилось на 15 лет.

– Да-да. Планировалось, что они обзаведутся своей мебелью, как-то обживутся.

– Кто больше страдал от того, что вы жили порознь: вы или родители?

– Не знаю. Но, наверное, родители больше страдали, я не страдала вообще, потому что у меня была замечательная жизнь. Родители приезжали, конечно, они меня не бросали, раз или два в неделю приезжали. Я очень не любила, когда они приезжали, потому что нужно было идти домой, они будут спрашивать про учёбу, про отметки, слушаюсь ли я бабушку, дедушку.

– Я недавно узнала, что одна из ваших любимых ролей папы – в фильме "Наш дом". Последняя сцена снималась как раз здесь, на Саввинской набережной.

– Это замечательный, действительно мой любимый фильм. В сцене, когда он с маленьким сыном идёт, у меня всегда набегают слёзы.

– Мне это вдвойне приятно, почему, потому что режиссёр картины "Наш дом" – Василий Пронин, это мой дедушка.

– Вот наша квартира. Мама приехала, мне было годика два, наверное, собралась со мной погулять. Я вышла на лестничную площадку, а проёмы здесь были широкие. И пока мама закрывала дверь, я возьми и упади в этот проём.

– И что? Перелом?

– Ничего. Это была зима, я была в меховой шапке и в шубе, поэтому всё обошлось. Сейчас здесь вообще всё перегорожено, я ничего не узнаю. Но мне очень радостно, что дом стоит. И я всегда, когда проезжаю мимо на машине, ему машу, и вроде жизнь продолжается.