– Александр Анатольевич, сейчас очень популярен стендап, но ведь можно сказать, что именно Вы с Михаилом Державиным были прародителями этого жанра.

– Надо просто иметь лицо и непроницаемость. Когда Михаил Михайлович ещё был жив, у него было замечательное лицо. А непроницаемость – это я. Вот тебе и стендап.

– Как рождались ваши номера?

– Время-то было тяжёлое было, в смысле цензуры. Нужно было так извертеться, стендапить так, чтобы, с одной стороны, сказать что-нибудь остренькое, а с другой – чтобы это услышали, а не накрыли.

– Вы стендапы смотрите?

– Иногда. Вот Воля, например. Сейчас есть прелестные ребята, конечно. Харламов просто очень талантливый человек. Но зависть берёт в том, что у нас всё время был поджатый хвост.

– Это как?

– В смысле сказать – не сказать, сказать – не сказать. А это понос. Иногда талантливый, иногда с перебором, но это разные вещи.

– В чём был секрет вашего дуэта с Михаилом Державиным?

– Ну мы же были знакомы, когда нам было по 10 лет, и продержались до 80-ти. Во-вторых, дуэтность – очень опасная вещь. Сколько дуэтов распадались и ссорились. А потом Михаил Михайлович человек был уникальный, потому что с ним невозможно было поссориться. Он линял. Как только возникал элемент опасности или ссоры… Где он? А его нет. Хитрый был.

– Вы 10 лет посвятили Театру Ленинского комсомола, потом перешли в Театр на Малой Бронной и после оказались здесь, в Театре Сатиры. А могли бы Вы тогда подумать, что это и будет ваш театр-дом?

– Нет, не мог, потому что эти переходы были не смысловые, а вынужденные. Из Ленкома мы ушли, когда выгнали Эфроса с поста главного режиссёра. И мы вереницей 10 человек ушли на Бронную. А здесь мне подвернулся случай, когда тот же Гафт ушёл из Сатиры и бросил премьеру "Женитьбы Фигаро". Вот тогда они на меня навалились и перетащили играть графа Альмавиву. Они меня втроём уговаривали: Захаров, Миронов и Державин, они меня переволокли.

– Чем подкупили?

– Собой, наверное.

– Актёрская дружба – это союз творческий, где невозможно без ссор и споров. А как обходилось у вас с Мироновым?

– Рецептов нет. Конкуренция, зависть и так далее в крови этой профессии. Когда ты Гамлет, а я – могильщик, неприятно. Конечно, были споры и охи-ахи, но это было на уровне не соперничества и вражды, а на уровне полемики.

– Почему тогда очень многие говорили, что Вы идеальный Остап Бендер, но на роль взяли Миронова?

– Гайдай обещал – не снял. Потом говорил, что надо было снимать. Швейцер никогда не говорил, потому как он стал снимать "Золотого телёнка" только для того, чтобы снять Юрского. Он не искал. А Захаров… Ну он много сделал. Андрюша ходил с моей трубкой. Захаров ему говорил, когда работали: "Андрюш, ничего не играй, ищи тусклый глаз Шуры". Я говорю: "А чего искать-то? Вот он, глаз-то". "Нет". Так что это сложно.

– Почему у Вас прозвище Маска?

– Потому что я вот так, не кривляюсь.

– Это правда, что в "Иронии судьбы" Вам подменили реквизит в знаменитой сцене в бане?

– Мы эту баню снимали в коридоре "Мосфильма", там было 3 градуса тепла. Рязанов был совершенно непьющий человек, и он не понимал, кто пьяный, кто нет. И мы принесли с собой и снимали. Мы с Рязановым много полемизировали, потому что первый день съёмочный, а мы три дня снимали, привозили настоящее пиво бочковое. И туда водку – и играли! Потом ему настучали. И следующую сцену уже стояла таможня, полиция, милиция, и нас уже ощупывали. Мы играли с водой. И я говорил: "Эдик, не смонтируется". А он: "Да как не смонтируется, вы артисты или …?" И вот его версия, что в картине мы играем, а я-то знаю, что это настоящее.

– Настучал Рязанову кто на вас?

– По-моему, Жора Бурков, потому что он был в завязке и не пил.

– Сидел и завидовал вам?

– Отомстил!

– Вы неразрывно связаны со своим символом – с трубкой. Признавайтесь, что за аукцион ваших трубок предстоит?

– Мне домашние запретили курить, шпионят за мной везде. И тогда мне Куснирович говорит: "Давай устроим аукцион". А у меня их залежи! Там есть трубки от Говорухина, Олега Янковского, от Гриши Горина.

– Есть что-то, что Вы хотите бы попробовать? Вот не успели, может, чему-то научиться?

– Попробовать сказать "нет", например, телеканалу ТВЦ, но не получается!