Вознесенский переулок расположен между улицами Тверской и Большой Никитской. А в XVII веке он состоял из двух частей. Та, что располагалась ближе к Тверской, называлась Новгородским переулком. Там жили новгородские купцы. Другая часть именовалась Вознесенским переулком из-за находящейся здесь церкви Вознесения Господня. Это место всегда было связано с именами известных людей. В разные времена здесь жили поэты Сумароков, Баратынский и Вяземский. В XX веке в общежитии типографии проживали писатели Илья Ильф и Юрий Олеша. Неподалёку находится и дом советского оперного и эстрадного певца Муслима Магомаева. Сегодня мы находимся в самом центре Москвы и идём по Вознесенскому переулку вместе с человеком, у которого совершенно роскошный, бархатный и очень красивый голос. С Методие Бужором.

– Добрый день! 

– Здравствуйте!

– Вы на этой улице частый гость?

– Я сюда приезжаю, потому что здесь есть памятник человеку, который сыграл очень важную роль в моей творческой судьбе. Я говорю о Муслиме Магомаеве.

– Как получилось, что Вы вообще познакомились с Магомаевым?

– Это была легендарная встреча с Еленой Васильевной Образцовой. В 2008 году я вернулся из Германии. Я тогда был солистом Лейпцигской оперы, а она стала художественным руководителем Михайловского театра в Петербурге. Когда она меня пригласила в свою труппу, то сказала: "Ты стал очень похож на Муслима". Они были друзьями все, в том числе и с Тамарой Ильиничной Синявской. В итоге Образцова позвонила Магомаеву, потом мы с ним созвонились, и я пришёл к ним домой. Тамара Ильинична открыла нам дверь, я был с другом, и сказала: "У вас 5 минут". Я помню это очень хорошо, потому что было телевидение. Но эти 5 минут длилось очень долго, почти полчаса, и игра Муслима Магометовича на рояле меня поразила, потому что это был виртуоз во всех отношениях. Мы спели и "Мелодию", и "Синюю вечность". А потом покатилось, как говорится, и всё. Музыка захватила. К сожалению, это была единственная встреча, но она была судьбоносной для меня лично. После его слов я понял, что надо идти на эстраду.

– А что он сказал?

– Дерзайте.

– Обычно у певцов с классическим репертуаром очень благородный образ. Вы производите именно такое впечатление.

– Нет, нет. Я был сказал, что я революционер. Бунтарь во всём. Если мне не нравится концерт, я могу его остановить и сказать об этом.

– Что же Вам может не понравиться?

– Всё что угодно: звук, свет. Многие поют и доделывают, в образе остаются, но это же фальшивый образ. Если из-за чего-то ты испытываешь дискомфорт, ты должен об это сказать. Мне иногда предлагают произведение и говорят: "Это произведение Вы обязательно должны исполнить". Я отвечаю: "Но оно мне не нравится. Я не смогу его прочувствовать". А если я это прочувствую, я сделаю так, чтобы это прочувствовала и публика в зале. 

– Правда ли то, что Вы ещё и скульптор?

– Да, я начинал как краснодеревщик и очень увлекался этим. Но когда становишься певцом, это мешает, потому что древесная пыль, гипс и вообще всё, что связано с мастерской, плохо влияет на голосовые связки. Я за свою карьеру сделал 2 иконостаса в церквях. Один, скажем так, в балканском стиле, из твёрдого дуба. А другой выполнен из липы, гипса и покрыт позолотой. 

– Мы подошли к дому, в котором жил Муслим Магомаев. Здесь произошла ваша встреча?

– Да, только вход со стороны двора. И действительно, этот дом знаковый именно потому, что здесь жил и творил Муслим Магомаев. Известно, что не место красит человека, а человек место. Обратите внимание на этот сквер и дом. Тут сразу чувствуется аура Муслима. Если бы меня попросили описать его одним словом, я бы сказал, что это вселенная. В музыке это вселенная.