"Мама меня как бы убедила, что крик, с которым я появился в этот мир, был крик радости", – считал Виктюк. Оперную музыку он полюбил, находясь в утробе матери, заядлой театралки. А потом мальчиком представлял, как в одежде из нот парит над любимым городом Львовом: "Я понимал, что я должен летать! Птица начинает полёт с того, что она набирает воздух, а не машет крыльями. Вот я набирал воздух".

В 13 лет он привязал к рукам веники, поднялся на трёхметровую высоту, взмахнул воображаемыми крыльями и замахал ими, стоя на месте. Зрители, мальчишки во дворе, замерли. И в этой тишине будущий режиссёр понял, что его полёт там, где сцена. Как мотылёк на свет, он полетел в Москву. С пятью чемоданами: с подушками, перинами, аттестатом на дне кастрюли и в трусах с подшитыми деньгами. Окончил ГИТИС, отучился на режиссёрских курсах и стал заметной фигурой столичной театральной жизни.

Юлия Рутберг, актриса театра и кино, народная артистка РФ: 

– Он гуляет по разным жанрам, летает, перелетает из драмы в комедию, из трагедии – в фарс, в оперу, потому что в состоянии покоя вне полёта – это не Виктюк.

"В рабстве любить нельзя. В рабстве можно только ненавидеть", – не сомневался Виктюк. Каждый из 180 спектаклей режиссёра становился событием, даже если его ругали в прессе и закрывали постановки по политическим соображениям. "Всем, у кого есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать: театр был и остается искусством", – был уверен режиссёр.

Западные критики шутили, что для театра Виктюк сделал не меньше, чем Ленин для мировой революции, российские – предлагали ввести в театральных вузах "виктюковедение" – изучение особой чувственности в его спектаклях. "Моё любимое слово – "нежность". Нежность составляет сердцевину любовных отношений", – не сомневался режиссёр.

Ольга Аросева, актриса театра и кино, народная артистка РСФСР:

– Он Вере Кузьминичне Васильевой, которая краснеет от каждого не только матерного слова, говорит: "Куда ты морду свою поворачиваешь?" Она отвечает: "Роман Григорьевич, а куда мне её повернуть?"

Обидеться на страстного Виктюка означало лишиться другого спектакля, где главный герой он сам. "Репетировать надо, поднявшись на три метра над сценой!" – считал создатель зрелищ. 
О личных нежных привязанностях Виктюк никому не говорил. По его словам, был женат, но развёлся, считал, что брак и любовь – разные вещи. Жил один, но не был одинок, свои представления о жизни сверял с Богом. 

"Кто знает, что наступит – завтра или следующая жизнь", – повторял он, стараясь каждый свой день сделать ярче. Ученики режиссёра спрашивали, как распознать свою миссию. На этот вопрос у Романа Виктюка был один ответ: "Никакой миссии нет, а есть только одна – люби и всё!"