– Георгий Эмильевич, добрый день. Честно признаемся: ехали к режиссёру, а приехали к художнику… Художник – это профессия, с которой Вы начинали?

– Художество – это воздух. Эта профессия – моё существование. Кино – это, в какой-то степени, увлечение: сильное, мощное, но всё-таки увлечение. А не писать я не могу совсем. Не было ни дня в моей жизни, чтобы я чего-нибудь не нарисовал.

– Вы знаете, есть в Вашей биографии вещи, которые известны всем, а есть малоизвестные факты. Как, например, Вы оказались в Театре кошек? 

– Это как раз связано с кино. Мне нужен был странный тип для роли Ивана в фильме "Выше радуги". Я искал, искал и нашёл Куклачёва. Уговорил его, и Юра стал у меня сниматься. Бывая с Куклачёвым в разных цирках, я пришёл к выводу, что Юра – актёр, и ему нужен свой отдельный театр. Куклачёву эта мысль запала в голову. Он тогда ничего не ответил, только посмеялся, но потом спросил: "А ты можешь мне помочь с театром?"

– И сколько лет Вы там?

– Скоро 25 лет будет.

– Расскажите, пожалуйста, историю своей юности. У Вас была тяжёлая болезнь, Вы были прикованы к постели?

– Много всего было: тут и футбол, и кроссовые гонки на мотоцикле в раннем возрасте. Я себе раскурочил всё, что только можно. У меня было общее заражение крови, остеомиелит правого бедра. Потом уже, в 50 лет, из-за этого мучительного процесса меня оперировали, отрезали всю кость, выбросили собакам. У меня в этом месте всё титановое. В правом глазу хрусталик искусственный.

– Каким образом Вам помог Дюма?

– Я бы просто с ума сошёл от этого всего, но мама принесла мне Дюма почитать. Дюма меня спас: благодаря ему я вылез из гипса не пессимистом, а оптимистом. Я радовался жизни, каждому шагу. Это было осмысленное счастье – просто выйти на улицу, пройти три шага, с девушкой пройтись хоть на палках, хоть на костылях. Всё равно это было счастье!

– Поговорим о любви. Вы женаты уже 20 лет?

– Я что-то не считал. По-моему, даже 25. Она младше меня на 30 с чем-то лет, хотя когда уже 30 лет живёшь с человеком, это всё не имеет столь побеждающего значения, как в первые годы жизни. Я сейчас Надиру люблю, наверное, больше, чем любил в самом начале. Я без неё жить не могу. Она – моя жизнь, и в этом весь секрет, по-моему.

– А сколько сейчас Вашей младшей дочери Нине?

– 4 сентября исполнилось 18.

– Чем она занимается?

– Она поступает, но в этом году нет набора на сценографию.

– По вашим стопам идёт?

– Она рисует лучше меня на порядок. Я стал рисовать, наверное, где-то к 3 курсу художественного института. А она вот так просто, даже зло берёт.

– Говорят, что Вы прекрасно готовите, особенно узбекский плов?

– Это я действительно делаю прекрасно, без сомнений.

– На праздничном столе плов будет?

– Да праздника не будет, какой там праздник… Я как узнал, сколько мне лет, так расстроился! Никогда возраста не ощущал, а когда стало 80, тут же на следующий день начала болеть спина, что-то там "заёкало", трудно стало разогнуться…

– Огромное спасибо. Не расстраивайтесь и будьте счастливы!