Его мать играла в карты с королём Египта. Часто фанатка бриджа брала с собой сына, имя которого Его Величество не мог запомнить. Король не знал, что мальчик подрастёт и переплюнет его в славе.

Отучившись в Каирском университете, сын богатого лесоторговца решил попытать счастья в кино и в первый же день съёмок влюбился в арабскую кинозвезду Фатен Хамама. Ради невесты перед свадьбой ливанский христианин Мишель Шальхуб принял ислам и стал Омаром Шарифом. И хотя перед ним открылись двери крупнейших арабских киностудий, к нему долго относились как к мужу Фатен Хамама.

Всё изменилось, когда из двух тысяч претендентов на роль в фильме "Лоуренс Аравийский" его выбрал британский режиссёр Дэвид Лин. "Интересно, сможет ли он блеять по-человечески", – сказал он, не рассчитывая, что его поймут. "Вы про английский?" – спросил Шариф, знавший пять языков. Лин смутился: "Добро пожаловать на борт".

За девять месяцев в пустыне Шариф сдружился с актёром Питером О’Тулом. Тот называл Омара Фреди, чтобы не путать с морепродуктом, и приучал к крепким напиткам, да так, что тот порой не держался в седле. Верхом на верблюде Шариф достиг мировой славы.

Фильм  "Лоуренс Аравийский" получил семь "Оскаров", а Шариф – приглашение на главную роль в экранизации романа Пастернака "Доктор Живаго". Эта картина принесла в Америку моду на балалайки, женские меховые шапки и на Омара Шарифа. Критики брезгливо назвали фильм "Унесёнными ветром в снегах", и всё же он завоевал пять "Оскаров" и вошёл в список самых страстных кинолент. Омара Шарифа пригласили в Голливуд.

Уезжать из Египта Фатен Хамама не захотела, они развелись. Омар ещё не знал, что единственный араб в Голливуде может стоить в три раза меньше породистого верблюда. Но жалкие гонорары были ничто по сравнению с похвалой критиков, назвавших его лучшим романтическим киноактёром. Газеты писали, что он тонет в любовном водовороте, ублажая сто любовниц, среди которых якобы Катрин Денёв, Софи Лорен и Барбара Стрейзанд.

Роль карточного игрока Ника Арнштайна в фильме "Смешная девчонка" стала лучшей в его кинокарьере – в ней Шариф был слишком похож на себя. Его знали во всех казино мира, портрет Омара красовался на игральных картах. "Если играть, то лучше в бридж, чем в кино", – говорил он, всё реже снимаясь и окончательно переехав в Каир.

Его последним триумфом стала роль старого мусульманина, усыновившего еврейского мальчика. Это был гимн добру и человечности великого актёра. Омар Шариф с большой иронией относился к себе и к образу рокового красавца, которым наделил его ХХ век. Век фильмов о любви.