Люди настроения
Майя Кристалинская: "Тебя любить мне сердцем велено"
Её называли душевным камертоном страны, её любили, ненавидели, она чуть не села в тюрьму… Жизнь Майи Кристалинской сопровождало множество слухов.
"Топ-топ, очень нелегки в неизвестность первые шаги…"
Новорождённую девочку назвали в честь её умершей сестры Майи. О том, что это дурной знак, в семье Кристалинских не знали. Маленькая Майя пела песни из кинофильмов и даже оперные арии. Шла война, над Москвой грохотали зенитки, соседи по коммуналке спускались в бомбоубежище, и тогда стеснительная Майя раскрепощалась.
После школы она с подругой пошла в авиационный. "Майя учится в МАИ", – звучало красиво. На студенческих вечерах она исполняла модные в то время песни аргентинки Лолиты Торрес.
По распределению Майя с подругой поехали в Новосибирск. Поняв, что там их никто не ждал, девушки сбежали домой. Самовольное отлучение с места работы по тем временам грозило тюрьмой, на беглянок завели уголовное дело. Замять историю удалось чудом, и они устроились в Конструкторское бюро.
"Подставляйте ладони, я насыплю вам солнца…"
Знаменитый фестиваль молодёжи и студентов в Москве. Майя стала выступать с оркестром Юрия Саульского. Потом – Олега Лундстрема, потом – Эдди Рознера. Конечно, из бюро пришлось уволиться. А на советской эстраде появилась новая звезда, украшение "Голубых огоньков".
Триумф был недолгим. Советская пресса будто всё время искала повод, чтобы развенчать самодеятельную артистку. А после "упаднической", как тогда писали, песни "В нашем городе дождь" председатель Гостелерадиокомитета Лапин вообще отлучил её от эфиров с формулировкой "за пропаганду грусти".
"Тебя любить мне сердцем велено…"
С молодым тогда ещё врачом Аркадием Аркановым Майя пошла в ЗАГС уже после пары свиданий. "Есть Аркадий Райкин, а есть Аркадий Майкин", – подшучивал отец, не веря в этот брак, и оказался прав. Как-то о Кристалинской нелестно отозвался легендарный музыкант Цфасман, и она разбила его пластинку о колено. "Он – великий, – сказал Арканов, – а ты – никто". Она ждала поддержки хотя бы от мужа. Но… однажды он ушёл и больше не вернулся.
Любовь превратилась в боль, которую пела вся страна. А боль превратилась в болезнь. Обнаружилась опухоль лимфатических желёз. Облучение, химиотерапия, операция сменяли друг друга. Чтобы скрыть рубцы, Майя повязывала на шею косыночки. Ей стали подражать советские модницы.
Звание заслуженной артистки РСФСР ей дали, когда сил на выступления уже было мало. Врачи запрещали напрягать связки. "Лучше убейте меня сразу", – отвечала она и пела снова и снова. На одном из концертов Кристалинская познакомилась с Эдуардом Барклаем.
"Мы с тобой – два берега у одной реки…"
Светский лев, бывший зять революционера Серго Орджоникидзе, оказался прекрасным мужем. Он взял на себя всё: и лечение жены, и ведение хозяйства. Майя Владимировна даже не знала, сколько стоит хлеб. Они были вместе 19 лет, пока был жив Барклай. Вслед за ним, ровно через год, ушла и Майя. Ей было 53 года.
