За каждым великим художником стоит его муза. Роберт Фальк относится к тем счастливчикам, которых окружали несколько муз.

Однажды, перелистывая старые журналы, Фальк наткнулся на подборку стихов:

Я полоскала небо в речке
И на новой лыковой верёвке
Развесила небо сушиться.

Эти строки заворожили Фалька. Вскоре их автор Ксения Некрасова появилась на пороге мастерской художника и сразу стала своей.

Наталья Игнатова, искусствовед:

– Её печатали очень редко, фактически вообще не печатали. И то, что Фальк увидел её стихотворение, было настоящим чудом. Ксения много рассказывала о себе, но в её рассказах было немало путаницы: например, она называла себя дочерью то императора, то самого Распутина.

Фальку всегда были интересны незаурядные люди, но написать портрет он мог только по зову сердца. На этот раз художник был околдован Ксенией Некрасовой: "Хотелось слепить её комом, как вятскую игрушку из глины, округло, крепко".

Наталья Игнатова, искусствовед:

– Фальк написал более двадцати эскизов: на одних она предстаёт юной девушкой, а на других – умудрённой опытом женщиной с тяжёлой судьбой.

Её нельзя было назвать красивой – лицо в веснушках и какое-то скошенное. Но во время сеансов художник просил Ксению читать стихи, и тогда она преображалась, будто светилась изнутри.

Наталья Игнатова, искусствовед:

– Когда портрет был окончен, Ксения расстроилась, она жаловалась супруге Фалька: "Ну что же он меня такой нарисовал, будто я домработница какая-то или деревянная баба, а я же такая изыканная". Но та ей ответила: "Ты же народная, и стихи у тебя народные, такой получился и портрет".

Эту странную женщину знала вся Москва, она писала на случайных клочках бумаги или в школьных тетрадках детским почерком со множеством орфографических ошибок.

Наталья Игнатова, искусствовед:

– В эвакуации Некрасова познакомилась с великой Анной Ахматовой, и та высоко оценила талант Ксении. Многие не понимали Фалька и Ахматову, мол, что они нашли в этой сумасшедшей, юродивой. Но те видели в ней главное: она так искренне и трогательно верила в свой безусловный талант, что это не могло не влюбить в себя. Судьбы Фалька и Некрасовой были схожи. Художник написал не просто портрет женщины и поэтессы, а её детскую душу, спрятанную в хрупком теле, с очень глубокими, серьёзными глазами.

Некрасова очень хотела, чтобы её печатали, мечтала о членстве в союзе писателей, но все попытки были безуспешны. "Я люблю писать людей, – говорил художник и, показывая друзьям свои картины в мастерской, прибавлял: – Вот вам мои люди".